Разочароваться.

[n-s-i]

Название: Разочароваться. Кусочек первый.
Фэндом: Naruto
Автор: Тасмит aka Хаски
Бета: Сэпф
Пейринг: Будем считать, что все-таки Саске/ Наруто
Рейтинг: НЦ-17 (в будущем)
Жанр: Романс
Дисклеймер: Персонажей не имею и выгоды из них не извлекаю.
Предупреждение: ООС на фоне дохлого АУ.
Содержание: О прогулках по лесам и гнусных характерах.
Статус: закончен.
Размещение: с моего письменного разрешения.
От автора: Это стеб. Над автором.


На данный момент о себе он мог сказать только одно. Что у него болели ноги.
Вообще, конечно, этим сведения о его состоянии не исчерпывались. Болели у него не только ноги. Жутко ныла спина, лямки рюкзака совершенно варварским образом натерли ему плечи, которые тоже ныли от тяжести того же рюкзака. Даже дышать было больно – легкие в спертой грудной клетке пропускали воздух словно нехотя, стараясь при этом максимально его сгустить.
И, в довершение всего, ему было холодно в насквозь промокшей одежде, а дождь, преследовавший его уже довольно длительное время, прекращаться явно не собирался.
Но об этом он предпочитал не задумываться – так было легче. Все свои помыслы он сконцентрировал исключительно на ногах, поскольку именно ноги доставляли ему наибольшие мучения – напряжение перетрудившихся мышц при каждом шаге казалось ему просто невыносимым, и в последний час пути он начал серьезно опасаться, что просто рухнет прямо на дороге – если это можно назвать дорогой, - так и не добравшись до места, где не шел бы этот отвратительный дождь.
Он так сосредоточился на своих неприятных ощущениях, что едва не прозевал некое сооружение, скромно спрятавшееся на некотором рас-стоянии от дороги – дорожки, тропинки, стежки – в тени раскидистых деревьев. В полумраке, царившем в промоченном лесу, разглядеть что-то вообще было непросто, а если при этом еще и не высматривать специально это что-то… Сказать «ему повезло» не будет большой ошибкой. Ему в самом деле просто повезло.
Надо отметить, что вид данное сооружение имело весьма и весьма сомнительный. Если бы его попросили охарактеризовать неожиданную находку, он, вероятнее всего, назвал бы ее землянкой – за неимением более точного слова. Однако на землянку это походило достаточно отдаленно… хотя бы потому, что каменные ступени, ведущие вниз, к дверям, уж точно никто не стал бы пристраивать к тому, что обычно называют землянкой.
Впрочем, его это мало волновало.
Главное – у этого сооружения была крыша. Крыша, под которой можно укрыться от дождя.
Под которой можно скинуть этот идиотский рюкзак, сесть, вытянуть ноги и…
И.
В принципе, больше ему ничего не нужно было от крыши.
Разве что, конечно… Но на это он и не надеялся.
…
Он готов был взвыть от досады.
На стук в дверь никто не отзывался. Никто. Он стоял под дождем – даже сквозь полог веток и листьев вода все-таки добиралась до него, пропитывала ткань одежды, стекала на лицо с прилипшей ко лбу потемневшей челки, - и смотрел на неприступную дверь, не желавшую открыться перед ним. Беспомощный гнев, который он испытал, поняв, что его мечтам не суждено сбыться и ночевать все-таки придется в лесу, постепенно уступал место какой-то гнусной плаксивости. Он сомневался, что сумеет сдержать слезы, - он слишком устал, все тело его болело, рюкзак словно резко прибавил в весе, а дверь, за которой он надеялся найти тепло и, главное, сухой уголок, где можно было бы притулиться, оставалась равнодушной к его требовательному стуку.
- Да что ж такое! – Он размахнулся и пнул дверь, вымещая на ней свое отвратительное настроение, как будто это она была виновата во всех его проблемах.
И чуть не упал.
Потому что дверь совершенно неожиданно…
Открылась.
Даже двери пытаются уйти от моего удара, мелькнула в голове самодовольная мысль, и моментально исчезла. Дверь открылась не по своей воле.
Будь ее воля, она бы так и стояла перед ним непреодолимой преградой на пути к теплому уголку. Но ее мнения не спрашивали.
Может быть, он и устоял бы на одной ноге – в тот момент, когда в его голове мелькала самодовольная мысль, тело почти вернуло себе утраченное равновесие. Может быть.
Но…
В темном дверном проеме стояло существо настолько прекрасное, что устоять он не смог.
…
- Что тебе здесь нужно? – невежливо поинтересовалось существо, глядя на него сверху вниз. Глядя на него черными, антрацитово-черными, непередаваемо красивыми глазами.
Недовольно нахмурив темные брови.
Сложив руки на груди, почти не закрытой небрежно запахнутым кимоно. То же кимоно, неопределенно облегающее тело, подчеркивало стройность и изящество фигуры так выразительно, что при виде этого великолепия у него пересохло во рту, а внизу живота стало как-то подозрительно тепло.
Небесное существо поморщилось, поняв, что его бессовестно разглядывают, и еще более невежливо заявило, взявшись рукой за то, что этой двери служило ручкой:
- Проваливай отсюда.
Фраза, произнесенная восхитительно мужественным голосом, и красноречивый жест моментально привели его в чувство, заставив вспомнить о теплом уголке под крышей и ноющих мышцах, жаждущих отдыха так отчаянно, что он тут же засомневался, как будет вставать на ноги.
- А хо… хозяин дома? – спросил он, торопливо поднимаясь с холодных каменных плит, служивших землянке своеобразным крыльцом. Осуществить это было трудно, поскольку рюкзак норовил перевесить и уложить его обратно, но он не хотел еще раз упасть на глазах этого прекрасного существа. Оно и так явно придерживалось о нем не самого высокого мнения.
Глупый, глупый, идиотский вопрос!
Он приветливо улыбнулся существу, и то ответило на его улыбку холодным взглядом чуть прищуренных антрацитовых глаз.
Какие у него глаза…
- Нет.
Он едва успел вцепиться в дверную ручку – пусть какое-то время это побудет ручкой, пока не отыщется более подходящее определение, - прежде, чем существо захлопнуло перед ним дверь, отсекая последние надежды на теплый уголок.
А теперь и на кое-что еще…
- Я хотел сказать – пустите меня переждать дождь. Пожаалуйста!
Он ожидал, что существо скажет, что хозяин этого дома не любит посторонних, или что-то в этом роде. Или ничего не скажет и закроет дверь. Он крепче вцепился в ручку – и вдруг понял, что под ладонью не только дерево.
Существо раздраженно отдернуло руку, высвобождая зажатые пальцы. Воспользовавшись удобным моментом, он попытался протиснуться внутрь землянки, но пускать его явно не собирались, - существо не сдвинулось с места, даже когда он почти уперся грудью в его грудь.
- Ну пожалуйста! Жалко тебе, что ли, на одну ночь только!
Существо невозмутимо взирало на него своими обалденными глазами. Он не заметил, чтобы в глубине этих глаз что-то изменилось, или чтобы потеплел взгляд, или еще что-нибудь произошло с бледным лицом существа, свидетельствующее о том, что существу жаль усталого путника. Существу не было жаль. И плевать ему было на общепринятую традицию привечать таких вот путников. Как и на элементарную вежливость.
Но, тем не менее, оно неохотно бросило:
- Проходи.
И посторонилось.
…
Коридор показался ему бесконечным. Темный, освещенный лишь неверным светом факелов, - про него трудно было сказать, что это уютное место. Впрочем, он не стал бы жаловаться, если бы ему позволили провести ночь даже в этом коридоре. По крайней мере, здесь было относительно сухо... Дождь во всяком случае, не шел.
К тому же – здесь было совершенно очаровательное существо.
Существо, коротко велевшее ему: «иди за мной», и он этому приказу охотно подчинился.
Походка у существа была такая же небрежная, как и манера одеваться. Но, как и в манере одеваться, в его походке чувствовалось какое-то неповторимое изящество. Она была не стремительной, но целеустремленной, и при каждом шаге кимоно мягко облегало крепкий, подтянутый зад существа, так что хотелось коснуться его, сжать в ладони…
Существо обернулось, словно услышало его мысли, и их глаза снова встретились – непроницаемые черные и наивные голубые. Наивность голубых была совершенно искренней, как и румянец, окрасивший его щеки. Впрочем, в число талантов существа, очевидно, не входило умение читать мысли. Оно только хотело убедиться, что нежеланный гость не потерялся где-нибудь в закоулках бесконечного коридора, а убедившись, буркнуло:
- Сюда. – И толкнуло дверь, напротив которой остановилось.
…
Комната была немногим уютнее, чем коридор, но – у нее были два очевидных преимущества. Во-первых, здесь было тепло и сухо. И во-вторых, здесь было светло. Если коридор освещался огнем, то в комнате свет был вполне электрический, что не могло не радовать.
Рюкзак он скинул на пол с таким облегчением, что, казалось, сейчас взлетит к потолку, когда это давление на плечи наконец прекратилось. Сразу стало легче дышать, и он вздохнул глубоко, с удовольствием вдыхая витающий в комнате еле уловимый запах – свежий, резковатый, но, безусловно, приятный. Это мог быть только парфюм, и он предположил, что это парфюм существа – в конце концов, не в хозяйскую же обитель его привели, верно?
Промокшая обувка полетела в угол, ударилась об стену и со стуком упала на пол. Подумав, куртку он повесил на спинку стула, представленного в комнате единственным экземпляром, на сиденье бросил штаны, тем самым сделав стул полностью непригодным для использования по прямому назначению. Впрочем, переживать на этот счет смысла не было: кроме стула, в комнате стояла кровать – узкая, но для того, чтобы сидеть, она вполне могла сгодиться, - и кресло с резными подлокотниками возле пустого письменного стола. Кстати говоря, этим обстановка комнаты и исчерпывалась – за исключением шкафа у стены, мебели в ней больше не было.
- Полотенце.
Дверь открылась бесшумно, и, если бы существо не подало голос, он и не заметил бы его появления. Он повернулся к двери, одетый в одни трусы и футболку, - футболка тоже была мокрая, но ему показалось совсем уж невежливым раздеваться полностью.
- Ой, спасибо большое!
Существо не ответило. Прислонившись к дверному косяку, оно скрестило на груди руки и с выражением неудовольствия изучало нововведения, привнесенные в комнату. Штаны на сиденье стула удостоились особенно недовольного взгляда, - видимо, свой стул существо любило.
- Узумаки Наруто, - представился он, вытирая поданным полотенцем вымокшие волосы. По мере вытирания его шевелюра светлела и растрепывалась, что только придавало ему своеобразного очарования, и как-то сразу становилось понятно, что такие плаксивые настроения, в каком он пребывал до того, как существо открыло перед ним дверь землянки, посещают его крайне редко и долго не задерживаются. – А тебя как зовут?
Существо взглянуло на него с некоей оценкой во взгляде, словно прикидывая, достоин ли данный субъект знать его имя.
- Учиха. Саске, - отрывисто произнесло оно наконец.
...
Сейчас, в приглушенном, но все равно достаточно ярком свете электрической лампы он смог как следует разглядеть того, кто впустил его в свой дом, и, чем внимательнее Наруто разглядывал, тем больше ему Саске нравился. Небесным существом он больше не казался, - при ближайшем рассмотрении выяснилось, что Учиха – такой же представитель рода человеческого, как и Наруто. Что, впрочем, Узумаки не расстроило, а скорее даже обрадовало – он не привык иметь дела с небесными созданиями, от-давая предпочтение исключительно представителям своего племени.
На вид ему было лет шестнадцать-семнадцать. Он выглядел старше Наруто, но, как подозревал последний, ненамного, - скорее всего даже они были ровесниками. Высокий – выше Наруто, в этом сомнений не возникало, но тоже ненамного. Стройный. Бледный, но это была не та бледность, что обесцвечивает кожу из-за слабости организма или каких-то сильных переживаний, нет. Это было наследие многих поколений представителей благородной крови, как и резковатые черты лица, как и глубокий черный цвет спокойных глаз, - это было признаками породы, древней и…
Прекрасной.
Подумать только – в лесу, в землянке, встретить такое чудо.
Наруто ухмыльнулся, восхищенный своей везучестью, и протянул влажное полотенце Учихе. Тот взял его – грациозный, уверенный жест, узкая кисть, длинные сильные пальцы, - и вопросительно взглянул на гостя.
- Что-то еще?
В голосе слышалась неприкрытая ирония.
Ксо… Этот парень нравился Наруто все больше и больше.
Наглеть – так уж наглеть, верно?
- Да! – Черные глаза чуть сильнее сощурились – видимо, Саске не испытывал ни малейшей радости от пребывания в его холостяцких апартаментах белобрысого нахала. – Мне бы надеть еще что-нибудь!
Что-нибудь… Кхм.
С непроницаемым выражением на лице Учиха проследовал от двери к шкафу и, порывшись в нем, бросил на кровать пару каких-то тряпок.
- Думаю, это тебе подойдет.
Наруто с любопытством подошел к кровати. Саске, аккуратно прикрыв дверь шкафа, хотел было вернуться к своей избранной позиции – а может быть, выйти из комнаты, кто его знает. Но на полдороге он был остановлен, и остановлен не чем иным, как наглым уже просто до невозможности вопросом. К Наруто он не обернулся, но Узумаки нисколько не сомневался, что теперь уж антрацитовые глаза точно превратились в щелочки.
- А поесть здесь можно?
Не ответив, Учиха продолжил движение и – в самом деле – вышел из комнаты, снова оставив Наруто в одиночестве.
…
- Ты всегда ешь в спальне? – Наруто осторожно поставил пустую миску на покрывало и поднял глаза на Саске. Тот расположился напротив него, в кресле, и молча наблюдал за тем, как Узумаки жизнерадостно поглощает чей-то ужин.
- Нет. – Он сидел, расставив ноги, оперевшись локтями о колени и уткнувшись носом в переплетенные пальцы рук; Наруто подобная поза не казалась удобной, но, с другой стороны, это было личное дело Учихи. Да и выглядело это… заманчиво.
- А почему тогда ты не отвел меня… ну, не знаю, в столовую или что-то вроде того?
Учитывая поздний час, логично было бы предположить, что Саске банально хотел спать, и потому пребывал в столь неблагодушном настроении. Хотя, глядя на него, трудновато было представить, что у Учихи бывают какие-то другие настроения.
- Тебе лучше не встречаться с теми, кто здесь обитает. – Саске поднялся на ноги и приблизился к кровати – вид пустой посуды на его покрывале явно не нравился ему точно так же, как и мокрые оранжевые штаны на стуле. Наруто облизнулся про себя и нарочито неловко повернулся в его сторону, так что одолженное Учихой – хотя Узумаки не сомневался, что Саске эту вещь после него не наденет, - кимоно немного сползло, открыв обзору сильное загорелое плечо и мягкую линию ключицы.
Саске этот хитрый маневр оставил без внимания. Что, впрочем, Наруто не обескуражило. Для себя он уже все решил, а отсутствие реакции со стороны Учихи на очевидный намек значила только одно: мнением Саске по этому вопросу придется, скорее всего, пренебречь.
- То есть мне повезло, что дверь открыл ты?
Еще как повезло.
Саске взглянул на него – внутренне Наруто поежился: у него возникло нехорошее ощущение, что Учиха видит его насквозь, и слегка устыдился своих намерений, - и после непродолжительного молчания протянул неопределенно:
- Можно и так сказать.
…
- Ты утихомиришься когда-нибудь? – Да, Учиха определенно хотел спать. И выпереть непоседливого гостя в коридор. Для начала. А потом продемонстрировать ему пару своих новых, недавно изученных техник. Пока он удерживался от этого поступка, но запас терпения Саске весьма целеустремленно подходил к концу, а Наруто явно нарывался на познавание запретных приемов.
- Что, так трудно сказать?
- Я тебе уже все сказал.
- Зануда! – обиделся Узумаки, поняв, что тайна густонаселенной землянки ему так и не откроется.
Пообщавшись со своим гостем некоторое количество времени, Саске пришел к однозначному выводу: чем меньше он находится в компании белобрысого, тем лучше. И так нервы расшатаны. Должное внимание Наруто он уделил, так что особых причин сидеть с Узумаки все время Саске не видел. Впрочем, даже если они и были, видеть их он все равно не хотел. Правда, шастать по своему жилью ему тоже не сильно нравилось, - во-первых, в темных коридорах действительно можно было встретить кого угодно, а во-вторых, после тренировки, которая закончилась незадолго до прибытия Наруто, он все-таки устал.
Но от общения с белобрысым он устал еще больше.
- Эй, куда это ты? – возмутился Узумаки, увидев, что его собеседник в который раз намеревается покинуть комнату и оставить его одного наедине с мокрой одеждой и огромным мокрым рюкзаком.
- В туалет, - раздраженно бросил Учиха, хотя, сказать по правде, там он был в прошлый свой побег из комнаты и особого желания возвращаться туда не испытывал. – Какая тебе разница, куда я иду?
Он очень удачно встал посреди комнаты. Удачно для Наруто.
- Большая, - ухмыльнулся Узумаки. И молниеносным движением сложил печать.
…
Первые два клона исчезли, едва успев появиться. Реакция у Учихи, как и ожидал Наруто, была великолепная, и, несмотря на всю внезапность атаки, он без особого труда отразил нападение. Если бы способности Наруто исчерпывались созданием этих двух клонов, суждено бы ему было увидеть небо в звездах, в алмазах, в клеточку и во всех остальных вариантах узора, на кои хватило бы учиховского воображения.
Впрочем, если бы все на самом деле обстояло таким образом, Наруто вряд ли вообще дожил бы до встречи с Учихой с последующим за ней представлением.
Дела обстояли так, что если кому и суждено было увидеть звезды, то это был, как ни странно, именно Учиха.
Сам Саске об этом упорно не подозревал, хотя некоторые сомнения его явно уже одолевали – вместе с повисшими на нем клонами Узумаки, общим числом не менее трех штук. Когда на тебя со всех сторон бросаются озверевшие блондины, трудно не засомневаться. Хотя бы в собственной адекватности.
- Какого?.. – рыкнул Учиха, выдираясь из крепких объятий клонов, и выдираясь, как со смесью восхищения и негодования отметил Наруто, вполне успешно. Саске явно был возмущен вопиющей некультурностью своего нежеланного гостя, и он не считал, что столь крепкие объятия, так прочно сковывающие его движения, являются необходимым атрибутом их с Наруто времяпровождения. Соответственно, он всеми силами старался от них избавиться, и, хотя сил после тренировки оставалось не так много, как хотелось бы, мало-помалу у него это получалось.
Наруто на мгновение зазевался, с нежностью глядя на напряженное тело Учихи, с которого кто-то из клонов то ли случайно, то ли нарочно в пылу схватки наполовину стянул кимоно, и опомнился лишь тогда, когда со звучным хлопком исчез с поля боя еще один клон.
Без него положение стало значительно более опасным – слишком уж энергично Учиха протестовал против подобного обращения со своей персоной, чтобы можно было позволить себе дальше им любоваться. Запретные техники так и просились для того, чтобы продемонстрировать их Узумаки, а Саске определенно не имел обыкновения отказывать в чем-то своим техникам...
Тянуть больше нельзя было.
- Разенган!
Зло прищуренные глаза Учихи широко распахнулись, когда техника вошла в соприкосновение с его напряженным телом. Целое мгновение Саске еще сопротивлялся, - Наруто даже успел усомниться в эффективности своего коронного приема, но, как выяснилось, сомневаться в своих силах никогда не стоит раньше времени.
Клоны испарились, оставив на память о себе клубы густого пыльного дыма.
Учиху отшвырнуло назад, прямо в новые и на этот раз значительно более жесткие объятия шкафа, который до этого он трудолюбиво закрыл. Шкаф содрогнулся, когда хозяин всем телом впечатался в его отполированную дверцу, и низверг на оглушенного ударом Саске большую часть хранившихся на его верху свитков, которые не замедлили раскатиться по всей комнате, разлиновав пол метрами исписанной бумаги. Учиха упрямо попытался собраться и удержаться на ногах, но было очевидно, что ему это не удастся, - техника на самом деле была весьма эффективной (а может, и свитки сделали свое черное дело).
Шкаф терпеливо подождал, пока Саске не сползет на пол, и только после этого с негромким недовольным скрипом, свидетельствующем о том, что ударом были повреждены петли дверцы, приоткрылся.
…
Наруто как раз обернулся, спохватившись, не забыл ли он запереть дверь, когда услышал за спиной голос. Голос охрипший, отрывистый, холодный настолько, что Узумаки невольно поежился, прежде чем повернуться обратно.
- Что это означает?
Сказать, что Саске взирал на него с неодобрением, значит, не сказать ничего. Встретив взгляд полных ледяного бешенства черных глаз, Наруто едва удержался, чтобы не отвести собственные глаза в сторону и не поизучать кровать со сбившимся покрывалом или шкаф, дверцу которого он так и не потрудился закрыть. Впрочем, нет, шкаф отпадал: он находился как раз позади Учихи.
Вернее, кресла, вытащенного Узумаки на середину комнаты, и восседавшего на нем, как на троне, Учихи.
- Сейчас сам поймешь, - отозвался Наруто, неспешно подходя к креслу. Саске в ответ на его движение яростно дернулся и поморщился: ремни крепко держали его предплечья притянутыми к резным подлокотникам и даже через рукава больно впивались в кожу.
- Освободи меня, - ощерился Учиха, выяснив, что своими рывками он добьется разве что болезненных порезов на запястьях. – Слышишь?!
Пожалуй, до сих пор Наруто не видел ничего красивее. Плененный Саске был картиной поистине восхитительной. Приносящей исключительное эстетическое удовольствие.
При мысли о том, какое она может принести удовольствие физическое, у Узумаки пересохло во рту.
- Освобожу, - пообещал он почти так же хрипло, глядя в черные, горящие злыми огнями глаза Саске. – Только…
…
Учиха протестующе выгнулся в кресле, насколько позволяли держащие его ремни, но вывернуться ему все равно не удалось. А после того, как Наруто, склонившись к нему, установил колено между его раздвинутых ног, возможности для маневров сократились до совсем уж незначительных размеров.
Которые уже не могли повлиять на исполнение желания Узумаки.
И Наруто свое желание исполнил, силой повернув к себе искаженное яростью лицо Саске и захватив его пересохшие губы в глубоко отвратительный Учихе плен. Исполнение желания повлекло за собой такое неземное счастье, что Наруто почти забыл, что собирался делать с Саске дальше, - поцелуй, контакт с учиховским телом оказался целью значительно более желанной, чем Наруто до сего момента представлялось. Он впивался в этот сопротивляющийся рот, овладевал им, насиловал, чувствуя, что вместе с ним он насилует все гордое существо Саске, укрощая и силой подчиняя себе непокорную учиховскую натуру; это ощущение только сильнее раззадоривало его, как и содрогания напряженного тела под ним, хриплые, судорожные вздохи, едва вырванные у него в те краткие моменты, когда Наруто самому требовалось вздохнуть. А Учиха все противился, невзирая на боль, оставшуюся в теле после знакомства с эффективной техникой, невзирая на свое очевидно проигрышное положение, не желая подчиняться и не подчиняясь воле Узумаки, - Саске вообще чужое мнение никогда особенно не интересовало, даже если оно навязывалось ему столь нахальным образом.
Тонкая красная струйка медленно поползла по блестящему от слюны подбородку Учихи, и только тогда Наруто наконец отстранился.
Учиха тяжело, часто задышал сквозь стиснутые зубы, - и, кажется, от этого стал еще сексуальнее. Или это давало о себе знать поднимающееся в Наруто возбуждение?..
- Тэме, - протянул Узумаки чуть ли не одобрительно, проведя по прокушенной губе и разглядывая окрасившиеся кровью пальцы. Впрочем, ранки уже начинали заживать и даже особенно не болели, так что Наруто мог позволить себе отнестись к этому с одобрением.
- Что тебе от меня нужно? – Учиха больше не дергал ремни. Наученный неприятным опытом, он сидел совершенно спокойно, зато в голосе и взгляде спокойствие отсутствовало напрочь, - Саске явно был если и не деморализован неожиданной выходкой Наруто, то ошеломлен точно. И, естественно, теперь он был разгневан еще больше, хотя Наруто не мог не признать - выдержка у Учихи была железная. Наруто и не снился столь жесткий контроль над собственными эмоциями.
Жесткий…
Ему это так нравилось.
- Ты, - лаконично ответил Узумаки. И облизнулся, дабы подкрепить свой ответ на случай, если Учиха вдруг ему не поверит, и придать словам большую убедительность. Облизнулся непристойно, похотливо, с демонстративной медлительностью обводя языком окровавленные губы. Это выглядело до того… кхм, эротично, что Саске даже как будто побледнел, невольно впечатленный серьезностью намерений Наруто.
Наруто облизнулся еще раз – в мыслях, глядя на застывшего напряженного Учиху, и так же в мыслях лишний раз восхитился его самообладанием. Это было приятно – восхищаться тем, кто восхищения достоин.
Впрочем, Наруто был уверен, что Учиха достоин и большего.